из басни Лафонтена

Yankee imperialism is using a whole bag of economical and political tricks to strengthen its grip in Latin America. (W. Foster, ‘Outline Political History of the Americas’, book III, ch. 29) — Для укрепления своей власти над странами Латинской Америки империалисты США пользуются широким ассортиментом экономических и политических трюков.

After all, I ask so little. I only want five pounds a week, and they can keep the title and the park and the Gainsboroughs and the whole bag of tricks. (W. S. Maugham, ‘Complete Short Stories’, ‘The Alien Corn’) — В конце концов я прошу так мало. Мне нужно только пять фунтов в неделю, а семья может оставить себе титул, парк, картины Гейнсборо - словом, решительно все.

- Tu parles, tu parles et tu as complètement oublié où tu es. Et si tu recevais une balle perdue? Adieu veau, vache, cochon, couvée... et la sœur de Belessort qui a de si jolis petits nénés. (B. Cendrars, La main coupée.) — - Ты говоришь и говоришь без умолку, как будто забыв, где ты находишься? Не проще ли сказать: прощай мечты... и сестрица Белессора, с ее прелестным бюстом!

Le palais de justice est l'antre du Lion: on sait comment les fortunes y entrent, mais on ignore comment elles en sortiront. ((GL).) — Дворец правосудия - это логово зверя, все знают, какими входят туда люди, рискуя всем, но никто не знает, какими они оттуда выходят.

Mais cette ruée bestiale de la foule autour d'un Allemand tombé d'un premier étage, ce piétinement furieux, ce lynch d'un cadavre, et le gras commerçant qui crache sur le corps criblé de balles (il est écrit que dans aucune victoire il ne manquera le coup de pied de l'âne), cela n'était pas inoffensif. (J.-L. Curtis, Les forêts de la nuit.) — Но этот зверский натиск толпы вокруг тела выпавшего со второго этажа немца, это затаптывание ногами, это линчевание трупа, и этот жирный торговец, плюющий на изрешеченное пулями тело (уж так повелось, что ни одна победа не обходится без удара ослиным копытом) - все это было омерзительно.

Savez-vous pourquoi les hommes sont si impitoyables au suicide truqué? Ils se vengent, c'est le coup de pied de l'âne au héros vaincu, la huée du supporter au champion malheureux. (J. Gracq, Un beau ténébreux.) — Знаете, почему люди так безжалостны к неудавшимся или мнимым самоубийцам? Они мстят им, награждая предательским ударом низвергнутого героя, подобно болельщику, освистывающему поддерживаемого им, но побежденного чемпиона.

À ces mots, chacun crie haro sur le baudet: - Qu'est-ce qui nous le prouve, c'est trop facile, ce n'est pas ici l'Armée du Salut, il faut montrer patte blanche. (J.-P. Aumont, Souvenirs provisoires.) — При этих словах каждый пытается свалить вину на другого. - А чем ты докажешь? Легко сказать, у нас тут не Армия спасения, нас не проведешь.

... Ses critiques, mêmes quand elles étaient injustes comme aujourd'hui servaient à secouer l'inertie, empêchaient le laisser-aller, il obligeait à trouver des solutions, il était utile à sa manière... - Comme la mouche du coche, dit Beau Masque. (R. Vailland, Beau Masque.) —... И когда он критикует, пусть даже неправильно, как, например, сегодня, он ведь старается расшевелить людей, преодолеть рутину, он заставляет находить решения, и по-своему он полезен... - Как муха в басне, - сказал Бомаск.

Fichtre! c'est grave. Nous sommes tous très intéressés, très mouches du coche. Folcoche se tord toujours, inconsciente, les deux mains sur le foie. (H. Bazin, Vipère au poing.) — Да, дело серьезное. Нам всем очень интересно, и мы с любопытством вертимся вокруг. Психимора корчится, держась руками за живот, - вероятно, у нее приступ печени.

Désunir ses ennemis, abattre les plus faibles, s'humilier au besoin devant les autres, sacrifier ses alliés en cas de nécessité, inspirer la crainte quand il était le plus fort, subir des affronts et attendre l'heure de la vengeance: ce n'étaient pas des procédés de paladin, Charles le Téméraire, le "grand duc d'Orléans" avait une autre allure. À la fin, comme dans la fable, le roseau l'emporte à force de plier. (J. Bainville, Histoire de France.) — Разобщить своих врагов, уничтожить слабых, унижаться перед сильными, когда это необходимо, предавать своих союзников, когда это выгодно, внушать страх, когда можно показать свою силу, и терпеть оскорбления, выжидая своего часа для отмщения - как не походила эта тактика Людовика XI на политику Карла Смелого, "великого герцога Орлеанского". И все же, в конечном счете, как в басне, тростник берет верх, благодаря способности гнуться.

J'ai lu la brochure de l'abbé... Il montre tellement le bout de l'oreille, qu'il doit passer pour un enfant terrible à Rome, où ce n'est ni le bon sens ni la finesse qui manquent. (P. Mérimée, Lettres à une inconnue.) — Я прочел брошюру аббата... Он до такой степени выдает свое истинное лицо, что в Риме, где нет недостатка ни в здравом смысле, ни в тонкости, он, пожалуй, прослывет опасным сумасбродом.

Cela se passait sur la frontière italienne, où l'on ne faisait rien d'autre que de belles descentes. Pourtant, de temps en temps, la guerre montrait le bout de l'oreille. (E. Triolet, Les Amants d'Avignon.) — Это произошло на итальянской границе, где ничего не случалось, не считая небольших десантов. Однако время от времени и здесь война давала себя чувствовать.